Предлагаем вашему вниманию статью из свежего номера. «Сергей и Татьяна Карабута: Слово о христианском терпении скорбей»

Сергей ненавидит белый цвет. Нет, вернее, так: совсем не может на него смотреть. Белый был первым и всем, что он увидел, очнувшись в реанимации после инсульта два года назад: белые стены, потолок, люди. Попробовал пошевелиться – левая сторона не двигается (привязана?! не действует?!). На несколько сантиметров спустил с кровати правую ногу и … будто попал в пропасть.

Так, леденея от ужаса, люди просыпаются от кошмарного сна. Но реальность оказалась страшнее. Сергей – умный взрослый человек – проснулся в теле грудного младенца. И начал совсем другую жизнь: в плену своего собственного тела.

О том, как с тех пор у Сергея выросла «третья» рука, какой силой преодолеваются самые страшные пропасти и как по-христиански и даже с юмором терпеть скорби рассказали Сергей и Татьяна Карабуты:

 

На хорошем счету у Господа

Если у обыкновенного человека всего одна жизнь, вернее, шанс на нее, то у Сергея этот шанс – уже третий по счету. «Просто ты, Сережа, у Господа Бога на хорошем счету, Господь тебе время дает, пока ты не готов еще…» — поясняет Татьяна.

Раньше в Мирном ходили легенды о прапорщике, который, снимая белье, выпал с балкона пятого этажа и спустился вниз по березке: «Я на четвертом этаже пролетал, за веревки схватился и порвал их, они дернулись и чуть смягчили. А потом я уже левой рукой за березу схватился. Ни синяков, ни ушибов – ничего не было, только царапина одна. Я захожу домой и говорю: на, стирай по-новой белье. Она: — «Что случилось?!»

А я не стал рассказывать. Думаю, крику будет…

Несколько лет спустя Сергей дома перенес инфаркт. Позеленел и упал без сознания. Пока Татьяна суетилась, вызывала скорую, он пришел в себя и сел как ни в чем ни бывало: «Я когда упал, мне Богородица с угла говорит: — «Ну ладно, живи пока».

Тогда «скорая» даже не нашла у Сергея признаков инфаркта. Лишь недавно у него при обследовании обнаружили рубчик на сердце. В третий раз жизнь Сергея началась в июне 2010 года…

«Ой, нет… я верю в Бога!»

Когда мы Сергея, лежачего больного, из госпиталя забирали спустя двадцать один день, — рассказывает Татьяна, — он был абсолютно никакой. Врач говорит: — «Все, мы его выписываем» .. А я ведь никогда не видела инсультных больных и даже не представляла, что это такое… Конечно, такое состояние близкого человека пугает…У меня тут же слезы на глазах… Как?! А как же я буду дома с ним?!

Врач посоветовал готовиться ко всему: — «Это такое заболевание, что, может быть, сколько ему и отмеряно жить, будет лежать. Но вы должны это знать». А я отвечаю: — «Ой, нет, я верю в Бога. И верю, что муж мой встанет. Он у меня – сильный, не будет все время лежать и поднимется». Такие у меня слова были сразу. Я почему-то была в этом уверена.

Человек с гирей у края пропасти

Уже два года Сергея не покидает ощущение, что он стоит на краю пропасти. Левая половина тела его плохо слушается, он научился ходить, но страх остался: — «Вот иду и кажется… у меня как будто пропасть стоит впереди, что я иду куда-то в пропасть… Я как бы разбитый весь теперь… Чувствую, что не могу ничего, думаю: это не мое тело».

Татьяна: Ну как не можешь? Ты же живешь, ты же ходишь?

Сергей: Ну хожу, а что ж тут такого… А вот картошку почистить не могу, или борщ приготовить не могу.

Татьяна: Сергей просто стесняется сказать, как ему тяжело. Даже мне они иногда говорит: «Ты, вот, здоровая, попробуй!»

Сергей: Да, вот возьми руку, свяжи ее назад да еще гирю привяжи и попробуй ходить так, командовать (улыбается)…

Татьяна: Ну а ты-то у меня молодец: еще и зарядку в таком состоянии делаешь!

Сергей: Да… Вот иногда лежишь и думаешь, что мне-то легче, чем, например соседке. Она лежачая и на балкон выйти не может, а я-то хоть по комнатам хожу, да сам в туалет пойти могу, и воздухом подышать на улицу, а она лежит постоянно.

Татьяна: Общаясь с Сергеем, я поняла, что, оказывается, мозг – это такая машина. Вот стерлась у него какая-то информация в мозге, как в компьютере, он и не может чего-то делать. Я думаю, что только Господь может мозг восстановить.

И Он лучше знает, кому лежать надо, а кому — ходить.

 

«Ничего страшного: у вас нет 12 сантиметров мозга»

Сергей: Я спрашиваю у врача после обследования: — «Ну, что там?» А он говорит: — «Да ничего страшного: нету 12 сантиметров мозга».

Татьяна: А на самом-то деле мозг маленький…

Сергей: Я говорю: а как на место мозг поставить? Врач отвечает: — «Если бы это так просто было, как карбюратор: все на электричестве: Гайку раскрутил, коробку вытащил, пружину вытянул, разложил все и по-новому собрал. Было бы хорошо, но этого еще не придумали».

Вообще-то, с такими данными, как у Сергея, когда затянут столь обширный участок мозга, человек не должен ходить и разговаривать, а он еще и шутит. Врачи, видавшие всякое, лишь разводят руками и даже соглашаются с Татьяной, которая объясняет улучшения милостью Божией.

— Сергей, а что дает вам силы?

— Исповедь и Причастие. Это больше всего.

     Татьяна: Да, грех уходит, появляется надежда на Господа. Вера в Бога исцеляет человека и помогает ему терпеть.

За что благодарить Бога

«Иногда смотришь: бежит кто-то по улице и думаешь: Господи, ну почему так со мной случилось, а не с кем-то другим?» – говорит Сергей.

— И как вы справляетесь с такими мыслями?

— Надо не думать об этом и все. Приходит мысль, а ты — «Господи, помилуй!». Ивсе. Не думать

— То есть нельзя жалеть себя?

— Нельзя. Чем больше себя жалеешь, тем сильнее боль накапливается.

Татьяна: Жалость-то у меня первое время тоже появлялась. А от жалости появляется страх такой трескучий, что все: конец жизни. Надо настраивать себя, что Господь с нами, ну и молиться — тоже.

Сергей: Уж если это случилось уже – то терпеть и терпеть.

— А как благодарить Бога? «Непрестанно радуйтесь, за все благодарите» (1Фес.5:16-18) — в вашей ситуации это как?

Сергей: А не надо у Бога просить, чтобы тебя до конца вылечили, например. Надо Бога благодарить непрестанно. За все благодарить. Что есть — то есть, что дано — то дано.

Татьяна: Я в начале болезни все время Бога просила об исцелении, а потом в какой-то момент у меня даже стыд появился, что я все время прошу. Думаю: ну больной, но не мертвый же! Чего же еще просить у Бога? Он же и так его уже исцелил: наполовину же он уже исцеленный.

Сейчас мне кажется, нам уже нужно просто Бога благодарить. Проснулись утром – слава Богу, что нет ухудшения, что мы видим солнышко. Главное для нас – то, что есть не потерять, когда мы все только: «дай-дай-дай». Это нехорошо как – то…

 

Левая рука по имени Татьяна

Если не знать о манере Сергея шутить с абсолютно серьезным лицом, можно от его слов прийти в ужас: «Я иногда говорю: я тебя, Татьяна, поменял бы на другую. Поменял бы, даже выкинул бы тебя. Был бы здоровым – поменял. А так ни на кого не поменяю».

И все же одна из его самых первых фраз в разговоре – о том, что без Татьяны – своей «третьей» руки Сергей бы просто не смог жить: — «Понимаете, у меня эта рука, правая, сгибает пальцы, а левая – нет. Так что вот она, Татьяна – моя третья рука. Я не знаю, как бы я жил без нее. Представляете, раньше-то мне памперсы менять приходилось. Поднимать меня надо было. А ей куда меня такого поднять? Я ведь около 90 кг был, представляете? Так она спину надорвала себе. Лежишь иногда, думаешь: почему я заболел, лучше бы она, прости, Господи, заболела. Так я мог бы ее хоть в ванну на руках отнести, и перевернуть. А она со мной спину надорвала».

Татьяна: Но Господь Бог все равно, видишь, дает мне помощь. Страшно с такой болезнью, как инсульт, один на один остаться, а мы никогда не были одиноки. Как заболели, Господь всегда давал нам друзей.

     Сергей: Я ведь благодаря православным, которые в храм ходят, больше на ноги встал: Володя Рыков, Сергей Фомич и Павел Малюк. Особенно благодаря ему. Вот он сейчас только недавно ушел – рукой со мной занимался.

 

Откуда приходит нежность

Принять болезнь мужа для Татьяны поначалу было очень непросто. Она рассказывает, как ее захлестывала жалость к самой себе: «Вроде как он лежит, больной. Ну что ему еще надо? А у меня забот столько. …И думаешь: ну зачем мне это? Я ведь так хотела к прежней церковной жизни вернуться… И просила я исцеления его не для того, чтобы у нас такие отношения, как сейчас стали – душа в душу — а для того, чтобы мне легко стало, понимаете?!

И ведь я этого вслух не говорю, я-то чистенькая внешне. И делать для него ничего не хочется, а хочется пойти, поговорить с кем-нибудь, рассказать, какой у меня муж тяжелый, как МНЕ тяжело. Только исповедью можно здесь помочь…И болезнь его первое время не видишь, это потом уже приходит переосмысление.

Татьяна признается, без Бога пережить все это было бы невозможно. Она исповедуется каждую неделю, потому что иначе — никак. Потому что это Господь дает ей терпение, радость и даже… нежность по отношению к супругу, его немощи:

— Мы ради больного человека должны собой жертвовать. А когда жертвуешь собой, к тебе приходит такое чувство, я даже не знаю…

— Благодать?

— Да, наверно…

Забывчивые прокаженные

Сначала я все переживала: ну когда же Сережа ходить начнет, когда у него рука восстановится? – говорит Татьяна. Пока батюшка Артемий однажды не сказал: «Ну представьте, что у Сергея сейчас рука восстановится, что он будет делать в первую очередь?»

…И ведь правда: редко какой человек сразу в храм побежит после выздоровления — это как в Евангелии о десяти прокаженных. Только один ведь вернулся: — «Господи, спасибо Тебе, Ты меня исцелил!» А основная масса людей о Боге забывает…

Я на сто процентов верю в то, что это Господь исцеляет. И кому-то Он не дает полностью восстановиться, чтобы человек не прилеплялся к нашей такой вот жизни. Посмотрите, Сергей сейчас и «Союз» смотрит, и память у него лучше стала, он проповедь любую может очень хорошо пересказать. Господь ведь ему память оставил, значит, Он считает, что для него это лучше. А рука… Ну то ж, и без нее…

Меня Господь учит, чтобы я любила его таким, как он есть. Если он будет здоровым, я тоже забуду про Бога и сразу скажу: «Так, Сережа, огород не копан… иди туда, иди сюда….» А так эта болезнь меня останавливает.

Чайки

Сергею сложно говорить о своей болезни. Во время разговора он часто смотрит в окно. Там серая дождливая улица и десятки людей, которые с зонтиками и без, ходят САМИ. Несколько раз к окну пятого этажа подлетают чайки. Большие белые птицы почти касаются крыльями стекол, словно хотят подслушать разговор этих странных, не умеющих летать существ.

Набравшись смелости, спрашиваю:

— По чему вы больше всего скучаете из «той» жизни?

— Что не могу с внуками погулять, где-нибудь пройтись, на лисапете проехать. Да вот, думаешь, жене бы хоть помог, когда она идет куда-то. Ей и в магазин надо, и к внукам надо, и везде…

…Хотел бы в храм прийти, чтобы, как положено, постоять хоть на службе хорошо. Чтобы вместе. «Где двое или трое собраны во имя Мое» как сказал Христос.

Был у меня перелом руки, был перелом ноги. Это — совсем другое. А тут…. Неизвестно, когда это все пройдет. Радости, конечно, особой нет, но и мысли не всю дорогу мрачные.

— Татьяна: Пугает неизвестность. Не-из-вест-ность. Это долго может длиться, годами

Сергей, может быть, стесняется об этом говорить, но мне кажется, что ему о-очень тяжело осознавать свою немощность, он стыдится ее. И с этим ничего не сделаешь. Ладно бы, у него был провал памяти, и он бы не помнил ту жизнь — до инсульта. А у него эта жизнь сохранена в памяти и прошлая тоже хорошо сохранена. Он просто путается в датах: какой сегодня день недели, не знает, какое сегодня число.

— Сергей: Почему не знаю? Знаю! Сегодня первое число.

— А если бы можно было что-то поменять в жизни, «перемотать» обратно?

— Сергей: …

— Татьяна: Сереж, может быть, людям сказать, чтобы они не боялись немощи? Мы же с тобой совсем другие стали. Сначала-то конечно страх, а потом совсем другие чувства идут, спустя два года…

Но, может быть, это я так рассуждаю, потому что он поправился уже?! Наверно от этого?

А если бы он все время был лежачий, не знаю… это было бы невыносимо, если человек все время лежит. Очень тяжело…

Р.S. Пока я в коридоре надеваю обувь, в голове проносится целый ворох мыслей о том, что я люблю дождь, если иду одна, без детей… что по пути наверно забегу в магазин за пряниками…что вечером при благоприятном раскладе я еще успею повышивать и как все это здорово… От мыслей меня отвлекает голос Сергея. Он, видимо, хочет прийти из другой комнаты, чтобы попрощаться:

— Матушка!!!

— Ау!

— А знаете, какая у меня самая главная победа?

— Нет, – говорю я через стенку. Сергей явно торопится, но еще не пришел — какая?!

— Я сам стал вставать! Ручку к стене приделали, так я теперь САМ могу!

Я не знаю, что надо отвечать в таких случаях и какой поступок, равноценный победе Сергея над собой, мог был бы совершить человек здоровый.

Пока я думаю, Сергей с тросточкой выходит в коридор… Мы прощаемся.

***

Да, если можно: добавьте, пожалуйста, в свой помянник о здравии еще два имени «Сергей и Татьяна».

Анна Эмке