О воспитании детей

 

из газеты «Дорога к храму» №26, 2006 год:

В субботнее или воскресное утро удивляешься обилию детских колясок на территории у храма святого Архангела Михаила в Мирином. А в самом храме – множество  мам с детьми. Сегодня мы беседуем со священником и многодетным отцом – иереем Артемием Эмке о радостях и проблемах детской веры и посещении храма  детьми.

— Сколько детей, по вашим наблюдениям, посещают храм с родителями?

На воскресной литургии в нашем храме причащается до 40-50 младенцев. Это солидная цифра, учитывая, что в храме бывает довольно тесно и душно.

— Каков возраст юных прихожан?

Возраст детей самый разный. Многие еще не доросли до «звания» прихожан, они пока еще «приношане».

— Какие отношения могут быть у ребенка с Богом, если ребенку еще месяц  от роду?

Если младенца причащают, его отношения с Богом самые тесные. Для ребеночка еще не существует тех преград, которые грех воздвигает в сознании взрослых. Непонимание того, как может неразумный младенец иметь веру, коренится в неправильном (неправославном) взгляде на то, что мы называем спасением.

Протестанты, например, понимают спасение как прощение, которое Христос возвещает тому, кто в Него поверил. Младенцы не способны исповедовать Евангельскую доктрину и, соответственно, не могут быть членами народа Божия.

Православие понимает спасение как жизнь Бога внутри человека, как исцеление. Одно дело – знать, что такое воздух, а дышать им – нечто иное. Так что все, кто имеет маленьких крестников, родители младенцев должны помнить призыв Христа Спасителя: «Пуститедетей приходить ко Мне и не возбраняйте им, ибо таковых есть Царствие Божие» (Лука 18:17).

— Что  ребенок должен знать о Боге?

На доступном его возрасту языке родители, или крестные должны объяснить ребенку основные духовные истины. Прежде всего, Бог должен представляться малышу любящим Отцом Небесным. Именно Господь дал ребеночку любимых папу, маму, и других близких. Бог о нас всех заботится, поддерживает нашу жизнь. Для нашего спасения Бог Отец послал на землю Своего Сына. Обязательно надо рассказывать детям о Господе Иисусе Христе, своими словами пересказывать Евангельскую историю.

Нередко взрослые совершают ошибку, «используя Бога» для запугивания: «Боженька тебя накажет». Разумеется, ребенок должен знать о Божием всеведении и Божием Суде, но нам надо стремится воспитать послушание не из страха наказания, а из любви к Богу, из желания быть Его другом, хранить Ему верность.

 

— В чем заключается «религиозное воспитание»?

Самое первое – это не какая-то система, или правильные слова. Религиозное воспитание – это живой пример родителей, окружающих. Мы можем вложить в головы детей множество верных сведений о духовной жизни, но при этом не дать им увидеть, а как на практике воплощаются те идеалы, которым мы их учим.

— То поколение, которое сейчас приходит в Церковь уже со своими детьми, выросло в атеистическом обществе. Каких ошибок  в воспитании  детей следует избегать?

Действительно, большинство современных молодых родителей воспитывались вне церковных традиций. Они начинают духовную жизнь уже во взрослом возрасте. Взрослые понимают, чтобы вера укреплялась надо регулярно молиться, участвовать в богослужениях, поститься. Но для своих детей правильную меру в духовной жизни они определить затрудняются.

— Чем детская вера отличается от «взрослой» ?

Нормальный ребенок – всегда мистик. Для него естественно то, что мы называем мифологическим восприятием мира. Никто не удивляется, что ребенок до определенного возраста верит в сказки. Одна из черт детского мышления – не делать различия между естественным и сверхъестественным порядком вещей. Для ребенка чудо, как и для глубоко верующего человека, просто в порядке вещей. Когда в подряснике идешь по городу, не редкость услышать из уст маленького прохожего такой комментарий: «Мама, смотри, Боженька идет». Для малыша встреча с «Боженькой» на улице – в норме вещей. Причем реагируют подобным образом детишки из нецерковных семей.

Учитель Церкви Тертуллиан говорил, что душа человека по своей природе – христианка. Даже когда ребенка ограждают от вопросов духовного свойства, он все равно размышляет об этом. Митрополит Вениамин (Федченков) в своей замечательной книге «О вере, неверии и сомнении» приводит множество примеров живой детской веры. Вот один из них. «Бабушка, приехавши навестить умиравшую от чахотки дочь в Париже, рассказывала мне про внучка Алешеньку:
– Дочь-то моя вышла замуж за комиссара. Он не велел даже и упоминать о Боге. А у меня на груди крест висел, Алешенька-то и увидал.
– Бабушка! Это что такое у тебя?
– Часы, – говорю, – милый мой!
Он послушал: не тикают. Не поверил.
А все же в колокол-то по праздникам звонили. Уж не знаю, откуда, но все же он узнал о Боге. И один раз говорит мне:
– Бабуся! Понеси меня в церковь; я один раз, только раз посмотрю на Боженьку – и больше не буду…»

-Зачем ребенку ходить в храм? Как часто? 

Нам дана Богом заповедь, которая говорит: » Шесть дней работай, седьмой отдай Богу». Все те, кто считает себя учеником Христа, в воскресенье должны быть в храме. И к детям это также относится. У родителей есть счастливая возможность – причащать маленьких детей хоть на каждой литургии. От этого будет только польза.

Хочу остановиться здесь на проблеме поведения ребенка в храме, на службе. Часто дети перестают любить ходить в храм, потому что, родители, забывая о том, что их долг – воспитывать детей, думают о себе. Они приводят маленького 5-летнего ребенка и стоят с ним всю всенощную. Возможно, они хотят, чтобы их дети были похожи на преподобного Сергия Радонежского. Конечно, хорошо бы было, но не все же дети такие. Нередко встречается опасное неразумие: мамы хотят молиться Богу, хотят простоять всю всенощную, или литургию, а детей деть некуда. И дети бегают по храму, вокруг церкви, безобразничают, мешают другим молиться. В результате, получается атеистическое воспитание, потому что в детях убито чувство святыни и у них нет благоговения.

Ректор Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета профессор протоиерей Владимир Воробьев в своей работе «Покаяние. Исповедь. Духовное руководство» приводит замечательный пример матери, у которой было много детей и которая с самого детства водила их в церковь. Она приводила детей обычно к моменту Причастия, или совсем незадолго до Причастия. Они входили в церковь, где они должны были вести себя абсолютно благоговейно, там нужно было на цыпочках пройти, сложивши ручки, причаститься и сразу из церкви уходить. Она не давала им в церкви ни одного поворота головы сделать, ни одного слова сказать. Она смогла привить своим детям чувство святыни, и они все выросли глубоко верующими людьми.

Ребенок должен получать святое и великое только в том объеме,  в каком он способен переварить. И родители должны определить, сколько времени ребенок должен находиться в храме. Можно выйти с ребенком из храма, погулять с ним, потом вернуться опять в храм к чтению Евангелия, потом опять с ним выйти или посидеть в притворе и что-то рассказать. Некоторые сообразительные мамы придумывают, чем ребенка можно занять потихонечку. Ну, скажем, самым маленьким дадут подержать какую-нибудь игрушку. Если ребенок может уже что-то воспринимать, то обратят внимание на какое-то действие: «Смотри, вот сейчас выйдет батюшка с кадилом». Можно подойти к какой-нибудь иконе и буквально два слова сказать: «Вот икона Казанской Божией Матери. Давай помолимся о больной сестренке». Нужно сделать так, чтобы ребенку это было, с одной стороны, интересно, с другой — по силам.

-Что делать, если ребенок начинает в храме беспокойно себя вести, плачет, не хочет подходить к Причастию?

Надо избегать насилия, чтобы не выработать отрицательное отношение к святыне. Часто бывает, что маленькие дети боятся причащаться Святых Христовых Тайн. В таких случаях нужно ребенка успокоить и начать водить в храм сначала без Причастия, познакомить с батюшкой, дать ему просфорочку, поставить вместе с ним свечку, подвести к иконам. Чтобы посещение церкви не пугало. Можно придти на Причастие не в воскресенье, когда полный храм людей, а в субботу, или в будний день, когда есть литургия. Как правило, такие сложности встречаются только с детьми, чьи родители сами не живут церковной жизнью.

— Как научить ребенка молиться?

Дети живут жизнью семьи, и то, что составляет жизнь их родителей, становится естественным для них. Все молятся — и ребенок молится, он считает это естественным. С самых ранних лет они способны запоминать простые молитвы. Мой сын Антоний «Отче наш» читал с четырех лет, а дочь Маруся – уже в два с половиной года. Причем, никто их этому не учил, просто, перед тем как сесть за стол всегда звучала молитва. Хорошо, если ребенок может расти в молитвенной атмосфере. Молитвенное правило маленького ребенка должно быть минимальным: «Отче наш», «Богородице Дево», кто может – «Верую». Важно, чтобы это коротенькое правило он читал от души, от сердца, читал внимательно.

-Нужен ли ребенку пост? Если да, то какой?

Здесь все зависит от возраста, состояния здоровья и от воцерковленности родителей. Например, нашим детям с 3-4 лет несложно перед причастием ничего не есть. Но не будет грехом, если ребенок до семи лет немножко перекусит до Причастия, особенно если служба длинная и храм далеко от дома. Что касается телесного поста в среду и пятницу, длинных постов, то здесь надо говорить индивидуально. Абсолютно всем детям будет польза и для души и для тела, если на время поста их ограничат в лакомствах и развлечениях.

Анна Эмке.

Не идеальный ребенок: не разочаровывайтесь!

 Для многих из нас уже поздно поправлять то, что поучилось, но нам в любом случае возможно совершить покаяние, чтобы наши мысли пришли в правильное устроение, чтобы мы хотя бы теоретически представляли, к чему надо стремиться. Даже если мы не можем достичь искомого идеала, то все же будем знать, в чем он состоит, чтобы как-то улучшить ситуацию. Потому что некоторые говорят: «Вот я водила сына в храм, а в результате он такой и сякой, теперь и в храм не ходит». Спрашиваю: «Но он не в тюрьме?» — «Нет». — «Он не наркоман?» — «Нет». «Не алкоголик?» — «Нет». — «Матом ругается?» — «Дома — нет». — «Ну, по нашим временам он чуть ли не святой человек».

То есть, хотя воспитание идеала не достигло, но парень не на том дне, где мог бы оказаться без воспитания. Это же благо, потому что сейчас тюрьмы переполнены, их просто не хватает, и сидит в основном молодежь. Так, значит, все-таки что-то удалось. Ведь если бы не ходил в церковь, не молился, хотя бы до четырнадцати лет не постился, он бы вообще был совершенно неуправляемый человек. А так потихонечку, посмотрим, может лет через пятнадцать-двадцать он опомнится; по крайней мере, он знает дорогу в храм.

У многих родителей возникает разочарование, недоумение: как же так, ходил-ходил, а теперь не ходит. На самом деле, это не значит, что усилия потрачены зря. Любое наше дело, пусть самое пустяковое, но служащее воспитанию наших детей, — это все не напрасно, это обязательно принесет свои плоды. Поэтому время, потраченное на наших детей, — это правильно использованное богатство, а не напрасно потраченное время, хотя христианского идеала, к которому стремились, мы и не достигли. Мы все ориентированы на то, чтобы наш ребенок был неким идеалом. Это совершенно неправильно. Он все равно будет таким, каким захочет стать сам. Мы можем тут как-то корректировать и еще предоставить ему христианский идеал, причем не теоретический, отвлеченный, а практический, то есть свидетельствовать ему своей жизнью о том, что есть христианство.

 — Можно ли у своих детей просить прощения? 

— Если это случилось однажды, попросить у ребенка прощения, признать свою вину очень эффективно. Но если мать восемь раз на дню на него орет, а потом просит прощения — это значит просто полностью потерять свой авторитет в глазах ребенка. Даже два раза в году — это много. Когда мать просит у ребенка прощения, ребенок в шоке. Понимаете?

— Расскажите подробнее о воспитании в неполной семье. Что должно произойти в женщине, какая перемена, чтобы начался этот подвиг спасения в такой семье?

— Такая женщина должна иметь семь жил, семь шкур и семь пядей во лбу. Ей нужно стать в семь раз терпеливей, сильней и умней, только так, потому что она должна полностью заменить собой и отца, и мать. Причем женщина есть женщина и всегда ею останется. Как ей стать мужчиной? Я одну мать такую знал, у нее было семь детей. Я всегда поражался, глядя на них, потому что у всех хорошие семьи, все работящие. Спрашиваю: «Почему у тебя такие дети? Как ты их воспитывала?» Она была женщина простая, и говорит: «Я воспитывала их слезами». — «А что это значит?» — «Вот как только они что-нибудь начнут не то делать, я становлюсь к иконе и начинаю вслух молиться; молюсь и прямо плачу: «Матерь Божия, они вот такое выделывают!» И они тут же бросаются ко мне: «Мамочка, прости, только не плачь, мы больше не будем!» Вот такую форму человек нашел. И она буквально вымолила всех детей таким образом.

— Как быть, если ребенок подрастает и хочет в храм ходить без мамы. Можно ли ему дать право выбора и отпустить одного на воскресную службу? Ребенку уже девять лет.

— Нет, нельзя, потому что он там будет делать все, что хочет. Раз он стремится без мамы, значит, ему хочется там вести себя не так, как он ведет себя при маме, это совершенно очевидно. И вообще свободу нужно давать очень ограниченно, ребенок должен быть всегда «на поводке», только этот «поводок» должен быть разной длины. Но полностью отвязывать нельзя.

 

Протоиерей Дмитрий Смирнов

 

Проблемы православного воспитания

Я хочу остановиться на некоторых моментах, которых, мне кажется, следует опасаться, когда речь идет о воспитании детей в православной семье. 
     Первая проблема, которую следует отметить, — “имитация православного поведения”. У нас есть прекрасное наследие — Жития Святых. В житиях мы встречаем описание детства святых. Это детство описывается приблизительно одинаково: преподобный в детстве с другими детьми не играл, на улицу не ходил, конфет не любил, был тих, молчалив, любил уединенную молитву. А наши дети на 99% — шумно играют, любят сладкое, дерутся, веселятся, то есть ведут себя как обычные дети. И вот мы думаем, как бы так сделать, чтобы и наш ребенок не смотрел телевизор, не любил мультфильмов, не жевал жвачку. При этом некоторые жития нас успокаивают: преп. Сергий плохо учился, праведный Иоанн Кронштадтский — тоже. С ними совершилось чудо. И вот что мы делаем: мы с младенчества заставляем ребенка поститься, вместо сказок читаем жития святых, нагружаем молитвенным правилом, лишаем игрушек, за каждый проступок пугаем Богом и наказанием, и вместо того, чтобы развивать ребенка, заказываем молебны преп. Сергию, чтобы наше чадо поумнело. Мы пытаемся некоторые вещи — иконографические — сделать методом православного воспитания. Мы пробуем с абсолютной точностью перенести эти образы на свою семью (в то время как жития — это икона, написанная словесно). Причем мы делаем это так, что прилагаем эти мерки не к себе, что было бы совершенно правильно в педагогическом смысле, а к нашим детям, и пытаемся приучить их жить по житиям. Если ребенку вместо сказок все время читать жития, он начнет к житиям относиться как к сказкам. Свт. Димитрий Ростовский эти книги писал не для детей, а для взрослых людей, чтобы они старались жить, мало-помалу подражая жизни этих святых, а мы пытаемся имитировать православие, а не жить по нему реально на том духовном уровне, на котором находится наша семья. Мы совершенно не принимаем в расчет, что наш ребенок мал, он нуждается в своем духовном мире, и у него совсем другие понятия о, скажем, грехе, чем у нас.
И здесь мы сталкиваемся с гораздо более серьезной проблемой — симитацией духовной жизни.
Наша Церковь своей мудростью понимает, что у ребенка иные понятия о грехе и иная мера исправления, и до 7 лет детей не исповедуют. Это не потому, что ребенок не грешен; он часто очень плохо поступает и грехи совершает иногда очень скверные, но он не может каяться, так как покаяние — это перемена сознания, обновление жизни, а ребенок не в состоянии пока еще переменить свое сознание через таинство покаяния, а может это сделать только через наше родительское воспитание. И поэтому, когда он согрешает, ему не надо “подходить под епитрахиль”, — ведь таинство не в этом заключается, а родители должны объяснять ему (иногда долго-долго), почему это плохо, почему мама так огорчена его поступком.
Необходимо также учитывать, что дети быстро приучаются играть в наши игры, принимают на себя момент заданности, внешний облик, который нравится родителям, но духовно они не растут, потому что мы им поставили такую высокую планку, которую сами часто перепрыгнуть не можем (потому что сами в детстве такими не были).
Но вот, ребенок растет, начинает сознательно исповедоваться, у него возникают духовные проблемы, мы, родители, этих проблем боимся и стараемся от них отходить. И тогда мы начинаем искать ребенку духовника, который бы его воспитывал: меня, родителя он не слушает, батюшку он обязан послушать, у батюшки — послушание. Это еще одна наша ошибка.
Во-первых, потому что мы сами несем ответственность за своего ребенка, во-вторых, мы наживаем себе этим большую проблему. Ребенок начинает доверять духовнику больше, чем родителям, а потом возникает конфликт, потому что духовник говорит ребенку одно, а папа с мамой другое. Что делать? Кого слушать? Кто главнее: родители или духовник? Дело в том, что не может быть у ребенка своего духовника, так как духовник не может нести ответственности за ребенка; полностью за него отвечают только родители.
Поэтому, когда родители пытаются через духовника воспитывать детей (“Батюшка, а вы скажите ему вот это, пусть он сделает вот так. Меня он не слушает, а вас послушается”), а после исповеди спрашивают: “А он вам сказал про этот грех, а в этом покаялся?”, — родители рискуют потерять доверие своего ребенка, используя исповедь для решения своих частных проблем. Родители должны сами стараться решать эти проблемы. Духовник должен быть один у всей семьи, тогда он, зная семейные отношения, сложности, проблемы, поможет всей семье, а у ребенка отдельного духовника быть не должно (кроме, конечно, каких-либо исключительных случаев).
Следующая проблема, которая исходит из имитации православного поведения — это фобия — боязливое отношение ко всему, что нас окружает. Мир, в котором мы живем, видится нам падшим, греховным, одержимым бесовской злобой, и он действительно такой. И часто складывается мнение, что если мир идет к концу, то нам надо всего бояться. И мы боимся масонов, сионистов, экстрасенсов, колдунов, экуменистов, патрио­тов, еретиков или наоборот, консерваторов, и своих детей приучаем не понимать, не оценивать, а бояться: это плохо, в этот храм не ходи, там не такой священник, этого не читай и т. д. У нас повсеместно популярна литература под примерно такими названиями, как “Тайная сила масонства” и т. п. Она вся приблизительно одного содержания: в мире существуют тайные общества, масоны и др., они всюду проникли, они правят миром, что они захотят, то обязательно происходит. Но если масоны всесильны, тогда зачем существует наша Церковь? Если масоны в этом мире все завоевали, и все только от них зависит, то зачем мы с вами христиане, в чем сила нашего христианства? Неужели мы, вооруженные святым Крестом, нашей верой, можем кого-то бояться, бояться масонов или прише­ствия антихриста? Христиане первых времен радостно ждали конца света, так как с концом света приходит Христос; мы-то с вами знаем, что приходит антихрист, а они прежде всего знали, что приходит Христос. Того, что придет антихрист, они не боялись, так как в то время было столько антихристов, столько мучителей, что каждый день они могли поплатиться своей жизнью за веру, поэтому они ждали Христа, а антихриста не боялись. Конечно, надо знать, что в мире существует зло, ереси, лжеучения и всякие богопротивные вещи, и те же масоны. Все это так, но тем не менее они бессильны перед Церковью Божией, они ее никогда не победят, и это надо прежде всего внушать нашим детям и учить их этому можно своим примером: пусть мы сами живем радостно, полной христианской жизнью, пусть мы знаем не о тайной силе масонства, а о явном его бессилии.

Коснусь еще проблемы дружбы детей. Мы пытаемся оградить ребенка от дурного влияния, и это правильно. Но в этом стремлении мы заходим слишком далеко, — мы ограждаем ребенка вообще от всего, и он остается совершенно один. Мы запрещаем ему дружить во дворе, в школе, и все время стараемся пристроить его в такое место, где он сможет “безопасно” дружить. В конечном итоге мы доходим до православной гимназии, — и оказывается, что и здесь есть такие дети, с которыми ни в коем случае дружить нельзя… А потом мы удивляемся, что наши дети не умеют дружить. Это потому, что мы все время приучали их с кем-то не дружить, а вот с кем-то дружить мы их не приучаем. Это очень большая проблема, так как мир, в котором мы живем, действительно очень дурной, и для того, чтобы противостоять злу, здесь нужно очень сильное доброе влияние, но поместить ребенка в гетто, — это тоже не выход: он выйдет в мир совершенно не готовым. Такой ребенок не приучен защитить ни себя, ни ближнего, к откровенности он тоже не приучен. Здесь надо быть очень осторожным и уважать детскую свободу. Если мы сохраним доверие ребенка, то сможем взять его отношения с другими под свой мягкий контроль, но навязывать детям, с кем им дружить, мы не должны.
Почему возникают эти проблемы в воспитании? Мы пытаемся создавать православную систему, а она рассыпается потому, что православие — это не система, это жизнь в любви. Когда мы начинаем совершать воспитание в любви, то оно как раз и получается православным.

протоиерей Алексий Уминский//Православие и мир

«Боженька тебя накажет»

  «Вера по существу своему несговорчива, и в сделки с нею входить нельзя. Нельзя признавать ее условно, в той мере, в какой она нам нужна для наших целей, хотя бы и законных. Вера воспитывает терпение, самопожертвование и обуздывает личные страсти — это так; но нельзя прибегать к ней только тогда, когда страсти разыгрываются, и только для того, чтобы кого-нибудь урезонить или пристращать расправою на том свете. Вера не палка, и в руках того, кто держит ее как палку, чтобы защищать себя и пугать других, она разбивается в щепы. Требование от веры какой бы то ни было полицейской службы есть не что иное как своего рода проповедь неверия, может быть, опаснейшая из всех, по ее общепонятности».

русский философ начала двадцатого века Юрий Самарин

 

Если родители против…

В нашей жизни действует одно очень странное правило: мы стесняемся хороших вещей гораздо сильнее, чем плохих. Делать то, что делают все — это защитная реакция, которая никогда не подводит. Мы как будто стоим в строю, и тот, кто делает шаг вперед, оказывается один — перед целой шеренгой.

Это неприятное чувство похоже на то, которое испытывают оперные певцы, когда им снится их «профессиональный страшный сон»: ты выходишь на сцену, занавес поднимают — и тут обнаруживается, что на тебе абсолютно ничего нет! Хорошие поступки обнажают в нас что-то, что должно быть (и обычно бывает) скрыто от посторонних. «Быть хорошим» как-то непрестижно, а главное, смешно. Мальчик, который присматривает за своим младшим братом во дворе; тот, кто увидел на траве пластмассовую бутылку, взял и положил ее в урну; тот, кто подает милостыню по дороге в институт, подвергаются трем самым большим опасностям: непониманию, насмешке и одиночеству. Понятно, что желающих рискнуть своей репутацией не так-то много, поэтому мы неплохо одеваемся, читаем «последние новинки», встречаемся в «правильных» уютных местах, заказываем свой коктейль и стараемся не замечать пластмассовых бутылок и нищих.

Вера в Бога делает жизнь нормального человека очень неудобной, кого ни возьми. Вряд ли Моисей всю жизнь мечтал о том, чтобы вести свой народ по пустыне и отвечать за все, что может случиться в пути. Апостол Павел, образованный человек, наделенный большими полномочиями, в один прекрасный день повел себя очень странно: вместо того, чтобы, имея на руках необходимые бумаги, выявлять и арестовывать последователей Иисуса Христа, он пошел проповедовать, неся, как великое сокровище, то, что еще вчера считал глупой и опасной выдумкой. Когда человек так внезапно меняет свои взгляды, это, как правило, не прибавляет ему популярности, но зато прибавляет проблем. Стало интересно: действительно ли человек может встретить Бога — внезапно и «по-настоящему»? И если да, то как это бывает? Если проследить жизнь и поступки пророков, апостолов, святых, а то и самых обычных людей, кажется, что, во-первых, встреча с Богом может происходить внезапно, а во-вторых, после этой встречи человек может очень сильно измениться. Многие люди говорят: «Если бы я сам увидел Бога, то, конечно, я бы в Него поверил». Другие, которые когда-то, где-то действительно ощутили Его присутствие, так не говорят. Они в основном думают, и думают они о том, что теперь делать. Не побежишь ведь по родной улице, как Архимед, с криками: «Эврика! Эврика!» Скорее всего, не поймут. Но и в том случае, если никуда не бежать, а просто купить торт, собрать вечером своих родных и сказать: «Представляете, я, кажется, понимаю, о чем и о Ком написано в Евангелии!» — все равно не поймут. Самый обыкновенный папа посмотрит так, как будто ничего хорошего из тебя все-таки не вышло, и уж лучше бы ты и дальше слушал Мика Джаггера и чинил свой мотоцикл. А самая обыкновенная мама скажет: «Я знаю, что теперь будет: ты совсем сойдешь с ума, уйдешь в монастырь, и мы тебя потеряем. И вообще, ешь немедленно».

При этом в большинстве своем наши старшие все-таки не атеисты, у них свои отношения с Богом. Разница в том, что «их» Бог как бы «знает свое место»: в Него верят, но ровно настолько, насколько это доступно и не ломает привычек.

Но если Бог — живой и настоящий, разве Он Сам не может искать общения с человеком? Недаром Его иногда сравнивают с гостем, который приходит и тихонько стучится в наше сердце, как в дверь, и ждет, когда Его впустят. И поэтому хочется сказать всем родителям, бабушкам и дедушкам: «Дорогие все! Если случилось так, что ваши дети или внуки тянутся к Церкви, а вас это пугает, не спешите пожать плечами и отвернуться от тех, кто с детства привык доверять вам свои чувства. Пожалуйста, не говорите: «Ты ведешь себя непонятно, и за это я запрещаю тебе рассказывать мне о твоих поисках или просить о помощи. Смотри, я закрываю двери и окна, я вешаю замки. Если ты решишь рассказать мне о новом фильме, своих оценках или тебе понадобится новая куртка — пожалуйста. Но никогда не говори со мной о Боге». Что, если пришло время, и Бог именно сейчас стремится поговорить с вашим ребенком — о том, что известно им одним? А может быть, человек почувствовал, что Бог действительно есть, — не тот Бог, о котором пишут в сборниках «Библейских сказаний», а самый настоящий — живой и близкий? Что, если родной вам человек ощутил особую радость, покой и уверенность в том, что он искал и звал не напрасно? Что происходит тогда?

Естественно, вслед за радостью приходит желание поделиться, насколько это возможно, хоть как-то описать эту чудесную встречу, скорее принести ее домой как удивительную находку или подарок. Но дома никто не радуется и даже не пытается понять в чем дело. Чему радоваться? Привычный строй жизни нарушен какими-то странными то ли «находками», то ли «подарками». Всем становится неуютно и как-то неудобно, как, наверное, бывает, когда приходится разговаривать с сумасшедшим. Но одно дело — посторонний человек «немного не в себе», и совсем другое — если это ваши собственные дети.

И начинаются мучения. Как строители Вавилонской башни, вы вдруг начинаете говорить на разных языках. Обо всем — на одном и том же превосходном, понятном языке, и только о Боге — на разных. И ничего не можете с этим поделать. Тогда вы перестаете говорить и начинаете скрываться друг от друга: родители боятся увидеть, как их ребенок читает Библию, а ребенок понимает, что ни с кем не может разделить свою самую большую радость. Как объяснить маме, с которой мы всегда отлично понимали друг друга, почему я хочу пойти в церковь, а не мирно провести воскресное утро с ней, как раньше? Когда твоя мама плачет (или не плачет, а просто сидит грустная) оттого, что ты чего-то не ешь по средам и пятницам или рано утром уходишь в храм, ей кажется, что ее дочка подпала под чье-то странное влияние. Она не понимает, что за удовольствие стоять в толпе и что-то слушать, «изводить себя», вечно в чем-то раскаиваться? Находятся тысячи возражений, и нигде не говорится о том, как вести себя в таких случаях. Я думаю, это потому, что авторы и сами не знают, что посоветовать. Наверное, это единственная ситуация, когда отцы и дети меняются местами. Здесь не имеет значения возраст и даже высшее образование, но здесь имеет значение чуткое сердце и собственный опыт. Живой опыт общения с Богом человек не может отрицать. Его можно переубеждать, на него можно обижаться или даже пригрозить. В ответ он либо «уйдет в себя», либо начнет спорить, но вряд ли скажет: «Да, конечно, мама, мне показалось. Ничего не было».

Родители, которые тебя понимают, — это сокровище. И страшно не хочется терять их дружбу. Но и тот яркий, цветной, наполненный смыслом мир, который ты иногда видишь, когда читаешь слова молитвы, и они поражают тебя, — этот мир тоже не хочется терять. Митрополит Антоний (Блум), выдающийся богослов и автор многих замечательных книг, сказал, что «все в доме делаются святыми, как только кто-нибудь захочет карабкаться на небо, потому что все должны терпеть, смиряться, все выносить от „подвижника“». Ясно, что дело это непростое. Но, может быть, если все делать с любовью и проявить достаточно такта, упорства, терпения и веры, то когда-нибудь «подпольная церковная жизнь» станет настоящей церковной жизнью?

Юлия Самарина// Отрок.уа

 

Прочь, тоска: дневник юной «благочестивой девицы»

Понедельник.
Поставила будильник на 7 утра, чтобы помочь маме по хозяйству. Проснулась почему-то только в первом часу дня. Опять эта мама меня не разбудила!!!
Сегодня я молодец — молилась до трех часов дня. Правда, мама вечно забегала в комнату — то пылесос взять, то пыль протереть, то полы помыть — но что поделать!!! Ах, как тяжело живется в миру!!!
*Принца на горизонте пока нет.
Жду.

Вторник.
Ходила сегодня в храм — был престольный праздник. Фу, ну и девиц я там видела — просто какой-то кошмар!!! Ногти накрашены, губы намазаны, тоже мне — пришли свечки ставить!!! Так и хотелось подойти к ним и сказать: «Как не стыдно вам, выглядите как блудницы!!!»
На ночь помолилась два часа. Вычитала 5 акафистов и три канона. Сегодня я молодец.
* Принца нет. Жду.

Среда.
Сегодня взвешивалась — странно, поправилась на 5 килограмм, хотя строго пощусь. Надо худеть. Мама вечно готовит мясо и дома есть больше нечего. Конечно, внешняя форма не главное. Дух — вот что главное. Но с этим-то у меня всё более-менее в порядке. Просто человек должен быть гармоничен со всех сторон.
Это мой главный принцип — самосовершенствование. Всегда и во всем. К сожалению, не всегда получается самосовершенствоваться — постоянно кто-то мешает.
*Принца нет. Всё ещё нет. Жду.

Четверг.
Завтра у меня экзамен по английскому языку в университете. Я к нему даже особенно и не готовилась. Во-первых, потому что педагог наш всех и всегда валит, подкапывается ко всем, кроме своих любимчиков. Во-вторых, я просто помолюсь и тогда сдам. Сказано: «Просите и дано будет вам.» И ещё:»Если имеете веру с горчичное зерно, сможете горы передвигать». Так что готовиться не буду — просто помолюсь. Я ведь веру имею — и гораздо больше, чем горчичное зерно. Я крепко верю, очень крепко. А в-третьих, я не подготовилась, потому что мама опять начала мешать: то убирается, то на кухне гремит посудой. Это невозможно!
Помолилась я сегодня как следует: прочла четыре канона.
*Принца всё ещё нет. Жду. Я должна терпеть — моя судьба меня найдет. Я верю в это.

Пятница.
Встала опять в час из-за мамы, еле успела на экзамен. Как я и ожидала, наш препод меня завалил. Пересдача через три дня. Ну что ж, Бог ему судья. Не буду его осуждать. Осуждение — грех.
Мама ругалась. И такое сказала!!! Говорит: «Ты бы лучше к экзамену подготовилась, чем в комнате по три часа молитвы читать! Только и знаешь, что молиться, а пользы от тебя — никакой!» Нормально! Говорит, что я эгоистка. Дааа… Вот она — духовная слепота! Я очень жертвенный человек, я всегда стараюсь ей помогать. Я часто посуду мою и мусор выношу. Словом, я маме сказала, что она без Бога живет и не имеет никакого права меня учить. Недаром написано в Евангелии: «Горе человеку от близких его!» Очень, очень я страдаю от своих близких! Но я верю, что есть человек на свете, который меня поймет и оценит, увидит мою сущность, духовную чистоту. Обязательно. Я верю. Верю.
* Принц не пришел.

Суббота.
Сегодня согрешила — смотрела долго в зеркало. Что поделать, бывает иногда, что и согрешаю. Ох, грешна, конечно, куда деваться. Ездила сегодня в метро — дааа, с какими девицами сейчас парни ходят! Накрашенными, раздетыми… Духовность на низком уровне. Поэтому на меня и не обращают внимание. Ведь я всей этой косметикой — помадами, лаками не пользуюсь, короткие юбки не ношу, высокие каблуки тоже. Духами не душусь, и гелем для душа не пользуюсь, и всякими этими дезодорантами — грешно православной девушке умащать себя как какой-нибудь гетере. Моюсь три раза в неделю, чтобы «заботу о теле не превращать в похоти», как сказал апостол Павел. Поэтому это мой крест, наверное, — некоторое время терпеть пренебрежение лиц мужского пола. В метро какая-то бабка наорала на меня, что, мол, не уступаю места старшим, сижу «здоровая кобыла», как она любезно выразилась. Не люблю я этих озлобленных бабулек. Я ей ответила, что ей в её возрасте уже о душе пора подумать, а не меня учить житью. «Вы бы лучше Библию почитали», — сказала я ей, — «Вам причащаться надо почаще».
Дааа. Нет в таких бабках ни любви к ближнему, ни веры — ничего! Что поделать — плоды коммунистической эпохи!
Была на Всенощном бдении. Вычитала три канона.
*Принца нет. Но он придет. Обязательно.

Воскресенье.
Была в храме. Хотела исповедоваться, но потом поняла, что особо не в чем — исповедуюсь на следующей неделе. Прочитала четыре акафиста по прибытии домой. Потом пошла погулять. видела двух геев. Я к ним подошла и сказала всё, что о них думаю, а одному даже дала по носу. Я должна защищать других от их растлевающего влияния и выражать свою гражданскую и религиозную позицию. Если бы не подошедший милиционер, они бы у меня получили по полной. Но — увы!
Сегодня я, чтобы доказать маме её неправоту относительно её бессовестного утверждения, что я эгоистка, я хотела помыть посуду и вынести мусор, но потом вспомнила, что воскресенье и работать нельзя. Жаль только мама этого никак не поймет. Всё ворчит, что «в доме срач», а я «думаю только о себе». Как я ни пыталась ей объяснить, что воскресенье — заповедный день, все напрасно. Ну что ж, буду молиться, чтоб Господь её просветил.
Опять высыпали прыщи на лице — что с ними делать ума не приложу! Видно, кто-то сглазил или наколдовал. Я слышала, на людей набожных часто восстают враги видимые и невидимые. Это надо перетерпеть, потому что так мы испытываемся и становимся добрее, чище, выше…
*Принца нет. Ну почему?! Бывает же такое — те, кто не заслуживают счастья, получают его, и наоборот! Вот, например, Светка — её парень на руках носит! А что в ней такого? Она ничего не делает, завидует всем и говорит у меня за спиной всякие гадости про меня. Да ещё и красится как блудница вавилонская. Чем она это заслужила? Почему на хороших, чистых, верующих и возвышенных душою девушек никто не обращает внимания? Ненавижу парней, они все дураки.
Сегодня вычитала три канона и один акафист. Сегодня я молодец.

Назад к списку